12.12.2021
12.12.2021
Волатильность социально-экономических процессов, переход к четвертой волне индустриализации существенным образом изменили не только структуру профессий, но и оказали влияние на профессиональную социализацию и мобильность. В современных условиях цифровизация приводит к изменению содержания и технологий труда различных профессиональных групп, появлению новых и сокращению устаревших видов профессионального труда, что требует от работников не только овладения новыми цифровыми компетенциями (знаниями и навыками), но зачастую и овладения новыми профессиями (как смежными, так и далекими от первоначально полученных в ходе образования, либо практической деятельности), приобретения нового профессионального опыта. Актуальность исследования обусловлена необходимостью новых инструментов анализа феномена профессиональной ресоциализации, актуализировавшегося в условиях цифровизации, и разработки рекомендаций для успешной ресоциализации разных категорий работников на российском рынке труда.
Цель статьи – определить содержание и условия профессиональной ресоциализации рабочей силы в России. Методологической основой исследования стали анализ научной литературы, статистических данных и интернет-источников, вторичный анализ данных общероссийских исследований. Результат работы – определение субъектов и условий для успешной ресоциализации разных категорий работников на российском рынке труда. Область применения полученных результатов – содержащиеся в научном исследовании материалы могут быть использованы федеральными и региональными органами исполнительной власти, осуществляющими функции по выработке и реализации государственной политики в области труда и занятости, в отношении содержания профессионального образования и дополнительного профессионального образования представителей различных социально-профессиональных групп.
Эпоха глобализации положила начало новым экономическим феноменам, в том числе и в отношении труда, который приобретает новый смысл как экономическая и социологическая категория. Современный этап экономики называют гигэкономикой, в которой наиболее распространенным видом занятости становится нетипичная, частичная занятость, увеличивается прекаризация труда, а потребление становится совместным. Современная гигэкономика – это пространство «сетей» свободных работников-профессионалов. Одним из следствий такой макро-перестройки условий труда и занятости становится профессиональная мобильность.
Предвестниками данного явления стали так называемые фрилансеры – наемные работники, выполняющие трудовые задания без официального трудоустройства. Считается, что в 2020 г. фрилансеры составляли около 35 % мировой рабочей силы (около 1,1 млрд человек). А Financial Times прогнозирует увеличение сегмента нестандартной занятости к 2050 г. – до 83 % всех занятых.
Сегодня уже можно говорить о формировании «сети работников» или условном персонале компаний, в которых значительная часть или все работы выполняются фрилансерами или удаленными сотрудниками.
Все это существенно меняет подход человека к выбору профессии – профессионально-квалификационная мобильность становится условием профессионального и личностного развития, принцип «одна профессия на всю жизнь» оказывается нежизнеспособным. Факторы смены профессии могут быть структурными – изменения на рынке труда и в экономике в целом, а могут быть и профессионально-личностными, однако важно понимать, каким образом последовательная смена профессиональных видов деятельности будет приводить к эффективному замещению вакансии рынка труда. При одновременной удовлетворённости индивида этим процессом. Профессиональная ресоциализация – процесс обучения и интериоризации личностью новой сферы профессиональной деятельности, часто вызываемый кризисными состояниями общества и\или личности.
Цель данной работы – определить содержание и условия профессиональной ресоциализации рабочей силы в России с помощью следующих основных исследовательских вопросов:
В зарубежной научной литературе термин ресоциализация был предложен американскими социальными психологами А. Кеннеди и Д. Кербером для обозначения процесса вторичного включения личности в социокультурную среду [1]. В исследованиях, посвященных эффективной ресоциализации в условиях современного цифрового общества, акцент делается на ценностных аспектах идентичности и рассмотрении ресоциализации как трансформации ценностных структур личности в условиях семантической неоднородности.
В социологических исследованиях ресоциализация выступает как коррекция отклоняющегося от нормы процесса взрослого этапа социализации. С позиций теории идентичности Н. Смелзера [2], ресоциализация предполагает обретение новой социальной идентичности или закрепление достигнутой ранее в новых социальных условиях реконструированной реальности. Ресоциализация понимается как процесс освоения индивидом социальных норм и культурных ценностей, не освоенных или недостаточно освоенных ранее и или обновленных на новом этапе общественного развития. Ресоциализацию стоит рассматривать как «возобновление или повторность» процесса социализации, которая предполагает усвоение новых правил и норм взамен утраченных старых [3].
Современный человек в условиях множественности ценностей постиндустриального общества находится в весьма сложном и психологически уязвимом состоянии, ибо личность в условиях стресса утрачивает прочные основания своей жизни и начинает испытывать трудности с определением собственной самотождественности. Данное состояние дезадаптации было определено Э. Тоффлером как «культурошок», в основе которого «страдание, физическое и психологическое, возникающее от перегрузок, которые физически испытывают адаптивные системы человеческого организма, а психологически – системы, отвечающие за принятие решений» [4]. Возникающее вследствие этого эмоциональное напряжение подталкивает индивида к поиску способа разрешения сложившейся неприятной ситуации.
Значительное количество зарубежных работ, связанных с профессиональной ресоциализацией, касаются работников старшей возрастной категории или пожилых. Так, исследователи фокусируют внимание на их возможностях адаптации к новым сетевым и цифровым условиям труда [5], на снижении «гибких» способностей [6] и изменении состояния здоровья [7]. Тем не менее, встречаются работы, в которых ресоциализация рассматривается именно как процесс, протекающий в профессиональной среде. Например, коллектив авторов из Канады, изучая переход персонала в сфере здравоохранения к новой цифровой системе, оценил его как профессиональную ресоциализацию, поскольку в рамках перехода работники меняют свой подход к профессиональной работе. Меняются при этом и отдельные аспекты профессиональной идентичности, в то же самое время, кое-что продолжает оставаться неизменным [8].
Обострение проблем социокультурной адаптации человека начинается во времена социальных трансформаций, когда привычные ориентиры деятельности утрачивают прежнюю значимость, общепринятые ценности и нормы устаревают и требуется выбор новых целей, основанных на других мировоззренческих принципах, уровень дезадаптации и фрустрации у большинства членов российского общества повышается, особенно у представителей среднего и старшего поколения.
Фактически, предметное поле ресоциализации возникает в состоянии дезадаптации человека, попавшего в трудную жизненную ситуацию, когда начинаются серьезные испытания системы взглядов на жизнь, Крайним случаем ресоциализации является такое преображение индивида, когда он «переключается» с одного мира на другой (эмиграция, обретение нового вероисповедания, восходящая вертикальная мобильность, приобретенная инвалидность и длительная госпитализация). В данном случае процессы ресоциализации напоминают первичную социализацию, поскольку они должны радикально по-новому расставить акценты реальности.
Цифровизация – фундаментальный тренд, часть перехода к шестому технологическому этапу, условия новой индустриализации, революционные преобразования привычного экономического и общественного уклада.
В условиях формирования цифровой экономики можно говорить о нескольких глобальных тенденциях, которые обусловливают необходимость ресоциализации работников. Во-первых, изменение содержания уже имеющихся профессий, во-вторых, – изменение структуры видов профессиональной деятельности. Профессиональная ресоциализация в условиях цифровизации представляет собой процесс приобретения, расширения или пополнения индивидами необходимых цифровых компетенций, а также компетенций цифровой экономики. Новые типы профессиональной деятельности и социальной активности требуют формирования новых социальных норм, ролей и ценностей для индивидов, трудовых коллективов и профессиональных групп [9].
Цифровизация экономики оказывает на рынок труда разнонаправленное влияние. С одной стороны, прогнозируется, что цифровизация приведет к резкому сокращению рабочих мест вследствие внедрения автоматизации и роботизации. Прежде всего, это коснется профессий с преобладанием рутинных операций, массового ручного труда. В ближайшем будущем роботизация будет развиваться в сфере медицины, социальной работы, перевозок, сервиса, сельского хозяйства и др., что приведет в постепенному вытеснению работников данных сфер роботами. В тоже время потребуется создание новых рабочих мест в сфере разработки, производства, продажи и обслуживания роботов.
Также можно наблюдать постоянное появление новых профессий. Например, в Атласе новых профессий содержится около двухсот профессий, появление которых вызвано такими трендами как глобализация, автоматизация, рост конкуренции и требований к экологичности, усложнение систем управления3. Цифровизация экономики уже сейчас требует большого количества специалистов в ИТ-сфере, спрос на которых со временем будет только возрастать.
Кроме этого, само понятие профессии в современный период находится в процессе трансформации. В последние годы в профессиоведении появляется понятие «траснфессионализма» – способности к выполнению широкого радиуса специализированных видов деятельности [10]. Как отмечает Э.Ф. Зеер, «в новом мире становится все меньше фиксированных профессий и все больше ситуативных трудовых функций» [11]. Как отмечается в докладе Министерства труда РФ, «все чаще речь идет не о наличии у работника той или иной профессии, а о владении теми или иными компетенциями (навыками) для выполнения определенных функций (решения задач). Одновременно с этим происходит переход от ценности монопрофессионализма на полипрофессионализм, появляется запрос на специалистов, которые готовы к смене профессиональной деятельности в новых условиях.
Так, исследователи фокусируют внимание на необходимость адаптации различных групп работников к новым цифровым условиям труда [12], изменении отдельных аспектов профессиональной идентичности [13] в ходе перехода к новой цифровой системе.
Смена профессии в течении трудовой жизни становится общим трендом. Согласно результатам, полученным McKinsey Global Institute (MGI), от 75 до 375 млн работников (что составляет от 3 до 14 % всех трудовых ресурсов) будут вынуждены сменить профессию к 2030 г. «Становится ясно, что надежного рабочего места, которое было у наших отцов и дедов, больше не существует» [14].
В то же время, наблюдается так называемая «квалификационная яма» – недостаточное количество работников на рынке труда, которые обладают навыками, соответствующими требованиям работодателей, т.е. избыточной или недостаточной квалификацией. Такая яма становится «скрытым налогом» на производительность. В мире такая яма составляет более 1,3 млрд человек, в России – 45 % рынка труда.
Можно говорить о том, что феномен полипрофессионализма, смены профессиональной деятельности еще недостаточно осмыслен в научной литературе. Изучение смены профессии в научной традиции в основном велось с точки зрения анализа ситуации вынужденного ухода из деятельности, обусловленного социально-экономическими факторами, например, безработицей, экономическими кризисами, которые приводят к понижающей трудовой мобильности [9]. Внимание, в основном, уделялось социальным группам, которые либо не имеют работу, либо находятся в ее поиске. В последние годы появился также ряд исследований, в которых сделаны попытки анализа поиска работы трудозанятыми: например, Г. Лиси делает предположение, что безработные сначала ищут себе работу в официальном секторе, и только после ряда неудач – в неофициальном [16].
Рассмотрим факторы, которые оказывают влияние на смену занятости. Е.С. Попова выделяет макро- и микро- факторы смены занятости: к макрофакторам относятся структурные изменения в экономике, резкое снижение экономической активности, сворачивание производств; микрофакторы включают эмоциональное выгорание, накопившуюся усталость, отсутствие карьерных перспектив, эффект «стеклянного потолка» при увеличении сферы ответственности и неизменности оплаты труда [12].
В исследовании коллектива ученых Башкирского филиала ФНИСЦ РАН [17] выделен ряд факторов, влияющих на смену работы. Авторы делают вывод о том, что на стремление к смене работы основное влияние оказывает характер имеющейся занятости работника. К поиску новой работы более склонны неформально занятые, имеющие дополнительную работу, работающие на неполной ставке или имеющие гибкий график труда, работающие вахтовым методом, маятниковые мигранты, а также работающие сверхурочно в выходные и праздничные дни. В то же время большие шансы на поиск другой работы имеют работающие на постоянной основе. Стремление к смене работы также зависит от таких социально-трудовых факторов как уровень доходов занятых, наличие стажа работы на досрочный выход на пенсию, уровень удовлетворенности некоторыми аспектами труда (в первую очередь, уровнем зарплаты, надежностью работы и профессиональной удовлетворенностью), безопасность трудового процесса; стремление к своему профессиональному и карьерному росту, потребность в дополнительных знаниях в компьютерных и информационных технологиях. При этом соответствие работы полученной специальности имеет слабую связь с поиском другой работы.
Удачный переход в новую профессию и, соответственно, успешность профессиональной ресоциализации будут обусловлены многими факторами, среди которых на первое место можно поставить мотивацию. Сознательная смена профессии может быть рассмотрена как феномен профессионального становления; форма преодоления кризиса трудовой жизни, причиной возникновения которого выступает несоответствие наличного и требуемого содержания основных компонентов психологической структуры деятельности, активность личности по осмыслению источников кризиса, выбор и овладение новой профессией [17]. Кроме этого успешность реализации выше у работников более молодого возраста с меньшим стажем работы в «старой» профессии, а также наличием таких личностно-индивидуальных характеристик как преобладание внутренней производственной мотивации над внешней, выраженность таких черт характера, как независимость, самостоятельность и настойчивость и пр. [18].
Таким образом, профессиональная ресоциализация работников – одно из условий, сопровождающих трансформацию общественных отношений, и, как следствие, более распространенный феномен в эпоху нестабильности. Смена профессии, обусловленная изменением содержания и структуры многих видов профессиональной деятельности одна из ярких тенденций современности, к изучению которой обращаются многие исследователи. Профессиональная ресоциализация в условиях цифровизации – это процесс приобретения, расширения или пополнения индивидами необходимых цифровых компетенций, в том числе и компетенций цифровой экономики. Основными факторами успешной ресоциализации являются экономические, социальные, духовные, личностные группы макро- и микро-факторов. Факторами успешности становятся и агенты профессиональной ресоциализации: работодатели, организации профессионального и дополнительного образования, государственные органы и учреждения (в т. ч. центры занятости), лица, ведущие индивидуальную образовательную деятельность.
Смена сферы профессиональной деятельности обычно связывается с получением нового формального образования, которое подтверждает наличие определенных компетенций. Традиционно в российской науке и практике выделялось несколько групп, особо нуждающихся в «переучивании», получении новой профессии – это безработные; лица предпенсионного возраста и пожилые; женщины, находящиеся в отпуске по уходу за ребенком; лица, вышедшие из мест лишения свободы; лица с ограниченными возможностями здоровья; переселенцы, беженцы. Однако круг нуждающихся в профессиональной ресоциализации более широк. Согласно данным исследований, каждый пятый работник менял профессиональную сферу труда минимум один раз [19]. По данным портала HeadHunter более 40 % людей, получивших высшее образование, не работают по специальности, согласно результатам исследований РАНХиГС8, 27 % опрошенных молодых выпускников вузов работают абсолютно не по полученной профессии, т. е. были вынуждены пройти все этапы профессиональной социализации ускоренными темпами и не всегда с помощью официальных образовательных институтов. Далее рассмотрим более подробно феномен смены профессии у лиц трудоспособного возраста в РФ.
Рис. 1 / Fig. 1. Распределение работающих и неработающих россиян по уровню образования
Источник: cоставлено авторами на основе данных ВЦИОМ.
Одно из недавних крупных исследований карьерных траекторий жителей РФ было проведено службой исследований HeadHunter в декабре 2019 г. (N=3631 соискателей работы). Согласно его результатам, за последние десять лет кардинально сменили профессию или род деятельности 33 % опрошенных, 24 % начали работать по смежной специальности (профессии). Чуть более четверти (28 %) опрошенных задумывались о (40 %), т. е. из других профессий участники опроса чаще всего переходили в эти три профессиональные области. Реже всего опрошенные переходили в сферу бухгалтерии, финансов (16 %) и юридическую (18 %). Среди наиболее частых причин смены профессии 56 % опрошенных указали желание больше зарабатывать, 28 % – стресс и выгорание, 25 % – разочарование в профессии и усталость от рутины, 19 % – невозможность дальнейшего роста. Интересен результат, который фиксирует потенциальную готовность к смене профессии у тех, кто этого еще не делал. Так, в ближайшие десять лет планируют сменить профессию более половины опрошенных соискателей – 20 % из них дали ответ «точно да», 31 % – «скорее да». Точно не планируют менять профессию только 22 % респондентов. Выше всего доля желающих поменять профессию среди тех, кто начал карьеру не так давно, что подтверждает полученные нами ранее выводы.
Согласно данным опроса сервиса по подбору работы «Работа.ру» за 2020 г. (с марта 2020 по март 2021 гг.) сменили профессию 23 % опрошенных (N=9000 пользователей сервиса). Тенденции смены профессии усиливаются, в условиях нарастающей цифровизации потребность в новых навыках и соответствии требованиям работодателей ощущается более остро.
В 2019 г. исследование о том, работают ли россияне по специальности (профессии), было проведено Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Согласно результатам исследования среди опрошенных по специальности работают более половины опрошенных россиян (51 %), а более четверти (28 %) никогда не работали по специальности. Можно отметить, что данный параметр коррелирует с уровнем образования: работает по специальности 58 % опрошенных с высшим образованием, 44 % – со средним специальным и 42 % – со средним общим (рис. 1).
Среди опрошенных со средним образованием доля никогда не работавших по специальности составляет 36 %, среди лиц со средним профессиональным – 28 %, с высшим (незаконченным высшим) – 23 %. Причины того, почему опрошенные, имеющие образование не ниже среднего профессионального, не работают по специальности, достаточно разнообразны, но наиболее часто респонденты называли три основных: мало или нет работы по специальности; на нее невозможно устроиться (30 %); большая зарплата в другой сфере (24 %); нашел себя в другом деле или другая работа (не по специальности) больше нравится (20 %).
Приведем данные еще одного исследования, проведенного Федеральной службой государственной статистики (Росстат). В рамках выборочного обследования рабочей силы в 2019 г., среди 2044,8 тыс. выпускников вузов 2016-2018 гг. 69 % имеют работу, которая связана с полученной специальностью (у 31 % других выпускников работа не связана со специальностью). Среди 910,5 тыс. выпускников, получивших среднее специальное образование по программам подготовки специалистов среднего звена, работают по специальности 57 %. Среди получивших среднее профессиональное по программе подготовки квалифицированных рабочих (служащих) по специальности работает 50 %. В наибольшей степени не работают по специальности выпускники вузов таких направлений подготовки как сельское, лесное и рыбное хозяйство (61 %), социология и социальная работа (53%), политические науки и регионоведение (51 %). Практически аналогичная ситуация среди специалистов среднего звена.
Полученные результаты подтверждают выводы о том, что стаж работы по специальности, уровень образования и возраст оказывают влияние на смену профдеятельности. Чаще всего проблема профессиональной ресоциализации возникает среди тех, кто еще находится в процессе профсоциализации по предыдущей специальности, освоенной в рамках системы профобразования.
Данные по особенностям занятости россиян Росстат также собирает в рамках Комплексного наблюдения условий жизни населения (КОУЖ). Рассмотрим результаты исследования КОУЖ, проведенного Росстатом в 2018 г. Среди лиц старше 15 лет имели профессию (специальность), подтвержденную дипломом (свидетельством и др.) 75 % опрошенных. Среди них выполняли в 2018 г. основную работу, полностью соответствующую полученной специальности, – 46,9 % опрошенных, близкую к полученной специальности – 17,6 %. В рамках исследования достаточно подробно изучались характеристики россиян, ищущих работу. Среди тех, кто находился в поиске подходящей работы, только 16 % искали работу по своей специальности. Далее в ходе анализа нами было сделано допущение, что те респонденты, которые не выбрали ответ «ищут только работу по своей специальности», потенциально готовы сменить сферу профессиональной деятельности. Среди имеющих высшее образование оказались потенциально готовы сменить профессию 73,3 % опрошенных, среди работников со средним профессиональным образованием – 84,7 %. Более склонны к смене специальности при поиске работы мужчины; лица старше трудоспособного возраста; респонденты, проживающие в сельской местности.
Смена взрослыми сферы профессиональной деятельности обычно связывается с получением нового формального образования, которое подтверждает наличие определенных компетенций [21]. Согласно данным КОУЖ, среди занятых на основной работе, не соответствующей полученной специальности, получили специальную профессиональную подготовку (переподготовку, обучение) менее половины респондентов (43,1 %). Соответственно, остальные осваивали новую профессию (специальность) самостоятельно.
Безусловно, существует целый ряд видов трудовой деятельности, где не обязательно требуется наличие образования по конкретной специальности (профессии). К ним, например, можно отнести государственных и муниципальных служащих (у которых требование специфики образования зависит от желания работодателя), значительное количество офисных работников, специалистов обслуживания, «менеджеров» различных направлений и др. В этих случаях профессиональная ресоциализация может носить не формализованный, «стихийный» характер.
Вопросы взаимосвязи смены профессии и получения профессионального образования не нашли достаточного отражения в научной литературе и требуют дополнительного изучения. Можно выделить несколько траекторий такой взаимосвязи.
Во-первых, это получение высшего или среднего профессионального образования по новой профессии с последующим переходом в данную профессию. Мотивами поступления взрослых в вуз могут быть как интерес к новой профессии у тех, кто в ней еще не работает, но собирается; так и желание получить диплом как подтверждение имеющейся квалификации в той сфере, в которой работник уже осуществляет свою профессиональную деятельность, и др. Появился достаточно широкий слой работников, которые получили высшее профессиональное образование по двум и более направлениям. Согласно статистическим данным, в 2020 г. получали второе и последующее высшее образование в очной, заочной, очно-заочной формах всех уровней подготовки более 124 000 студентов. Эти данные свидетельствуют о небольшом влиянии «формальных» способов профессиональной подготовки на профессиональную ресоциализацию: учитывая количество желающих сменить профессиональную деятельность и тех, кто ее действительно сменил, становится понятным, что для приобретения необходимых в новой профессии знаний и навыков они скорее используют иные варианты. К тому же получение высшего образования у недавних выпускников вузов следует сразу (или параллельно) после первого. Так, высшее образование второй ступени (магистратура) можно получить по другому направлению, чем в бакалавриате, что фактически приравнивается к получению новой профессии.
И, действительно, согласно данным КОУЖ, в 2018 г. обучались в какой-либо образовательной организации 39,1 % респондентов в возрасте 20-24 лет. В более старших возрастах доля обучающихся постоянно снижается: в возрастной группе 25-29 лет она составляет 4,3 %, 30-34 года – 1,8 %, 35-44 года – 0,7%, 45-54 года – 0,4 %.
Вторая траектория предполагает получение краткосрочного образования перед переходом или в начале перехода в новую профессию. Согласно исследованию ВЦИОМ, среди тех, кто имел образование не ниже среднего профессионального и работал не по специальности, проходили какие-либо курсы профессиональной переподготовки, дополнительно получали какие-либо знания, навыки для того, чтобы работать в текущей сфере деятельности, 37 % опрошенных. Треть респондентов обучались новой профессии самостоятельно, 29 % специально не получали никаких знаний и навыков.
По данным выборочного обследования Росстата участия населения в непрерывном образовании в 2020 г., всего в нем участвовало 42,7 % населения. По статусу в составе рабочей силы в непрерывном образовании участвовали 49,9 % занятых граждан и 39,5 % безработных. Получали общее или профессиональное образование 3,4 % занятых и 12,5 % безработных, дополнительное образование – соответственно 32,5 % и 12,6 %. Для устройства на новую работу из опрошенных участвовали в профессиональном образовании и повышении квалификации 1618,9 тыс. человек, что составляет 6,01 % от общей численности. Из них наиболее часто работники проходили краткосрочные формы повышения квалификации уже на рабочем месте (табл. 1), связанные с обучением технике безопасности и охране труда и получением навыков под руководством наставников.
Реализация государственной политики по социальной защите населения от безработицы предусматривает право на бесплатную профессиональную подготовку, повышение квалификации и переподготовку безработных граждан по направлению службы занятости. Право на бесплатное профессиональное обучение безработные имеют в случаях, если отсутствие необходимой профессиональной квалификации мешает подобрать подходящую работу; на рынке труда нет спроса на ту профессию, которой обладает безработный; утрачена способность к выполнению работы по имеющейся профессии.
Профессиональная ресоциализация пожилых (как направление деятельности формальных институтов), сталкиваясь с рядом проблем, становится низкоэффективной. Этому способствуют также и особенности предлагаемых службами занятости образовательных программ. Во-первых, имеющееся противоречие между индивидуальными потребностями безработного и набором предлагаемых специальностей, который формируется с учетом имеющегося спроса на рынке труда и возможностей региона организовать требуемое обучение. В основном, службы и центры занятости предлагают получить рабочие специальности или освоить современные «цифровые» профессии, что не всегда отвечает запросам людей с более высоким уровнем образования или не готовым к работе с цифровыми технологиями. Во-вторых, это сжатые сроки обучения – от четырех недель до восьми месяцев – в сочетании с концентрированной подачей учебного материала без каких-либо адаптационных периодов.
Таблица 1. Численность населения в возрасте от 15 лет и старше, участвующего в дополнительном образовании в целях устройства на работу, получения новой работы в 2020 г.
| Виды профессиональной подготовки, переподготовки и повышения квалификации в целях устройства на работу, получения новой работы | Тыс. чел / Thousand people | Доля проходивших ДПО в целях устройства на работу, получения новой работы от всех проходивших данную форму ДПО |
|---|---|---|
| Проходили повышение квалификации, профессиональную переподготовку для руководителей и специалистов со средним профессиональным или высшим образованием | 66,1 | 2,6 |
| Проходили профессиональную подготовку: переподготовку; повышение квалификации по профессиям рабочих, должностям служащих | 164,6 | |
| Участвовали в обучении в виде краткосрочных курсов, профессиональных тренингов, семинаров, стажировки | 261,3 | 11,6 |
| Участвовали в освоении производственных навыков на рабочем месте под руководством наставников, инструкторов | 301 | 32,8 |
| Участвовали в обучении технике безопасности, охране труда, пожарной безопасности, безопасному обращению с оружием | 311,4 | 2,7 |
| Участвовали в освоении компьютера, компьютерных программ и продуктов, практике использования сети «Интернет» | 89,9 | 10,2 |
| Проходили обучении вождению транспортных языков | 153 | 10,7 |
| Участвовали в обучении на курсах иностранных языков | 75 | 8,8 |
| Участвовали в обучении на курсах финансовой и бюджетной грамотности, по изучению вопросов управления, организации бизнеса, грамотности в сфере ЖКХ, государственных услуг и т.п. | 33,6 | 7,4 |
С 2012 г. Центры занятости организуют профессиональное обучение и дополнительное профессиональное образование женщин в период отпуска по уходу за ребенком до трех лет. В 2020 г. стартует обучение или переобучение обратившихся в центры занятости женщин, находящихся в отпуске по уходу за ребенком до трех лет, и женщин, имеющих детей дошкольного возраста, не состоящих в трудовых отношениях, в рамках реализации национального проекта «Демография».
Оценить численность получивших новую профессию за счет программ службы занятости в целом достаточно сложно, поскольку они имеют региональное подчинение и, соответственно, статистика по их работе носит также региональный характер. Например, в Свердловской области за период с 2012 г. по ноябрь 2019 г. по направлению центров занятости прошли обучение или переобучение 6,7 тыс. женщин.
По данным выборочного наблюдения участия населения в непрерывном образовании, проведенного Росстатом в 2020 г., в среднем за год за счет службы занятости и других государственных организаций, в дополнительном образовании или переобучении участвовали 270,1 человек (всего участвовало 26908,5 человек в среднем). Эти данные еще раз свидетельствуют о слабом влиянии формальных способов профессиональной социализации.
Согласно паспорту федерального проекта «Содействие занятости» национального проекта «Демография», к 2024 г. должны пройти профессиональное обучение и ДПО 124989 безработных и граждан из числа работников, находящихся под риском увольнения, обратившихся в службу занятости. Из них 75 % должны быть трудоустроены по полученной специальности в течении полугода после окончания обучения.
В тоже время достаточно большое количество трудоспособного населения получает образование в различных формах с целью смены работы. Действительно, образование выступает фактором, повышающим или понижающим шансы соискателя работы, выбирающего профессию, на социальное продвижение посредством профессии [21].
Особое внимание следует уделить рынку «цифровых» профессий, особенно цифровой, нетипичной занятости (самозанятости) – именно в этом секторе происходят масштабные изменения: все большее количество лиц трудоспособного возраста вовлекаются в эти виды деятельности. Огромную роль в этом сыграли структурные изменения рынка труда, вызванные трансформацией экономических отношений. Обучение новой профессии даже в условиях стабильной занятости становится определенной страховкой (от сокращений, увольнений, банкротства и пр.) – она позволяет получать доход и развиваться, несмотря на обстоятельства. Например, пандемия коронавируса стала определенным вызовом как для работодателей, так и для персонала. По данным кадровой компании Kelly Services в 2020 г. 43 % опрошенных ими сотрудников компаний ответили, что работодатели частично или полностью перевели их на удаленную работу из дома, 6% респондентов сообщили о потере работы, 5 % – о вынужденном очередном или неоплачиваемом отпуске, 3 % – о том, что были отправлены в простой с сохранением 75 % оклада.
На этом фоне потребности в получении дополнительных профессиональных навыков стали более остро ощущаться населением – рынок онлайн-образования или EdTech в течение 2020 г. постоянно рос. По данным РБК, суммарная выручка участников рейтинга крупнейших российских EdTech платформ во втором квартале этого года составила 6,2 млрд руб., что на 26,5 % больше, чем в предыдущем квартале и на 87 % выше, нежели во втором квартале прошлого года.
Аналитики отмечают, что цифровые профессии стали восприниматься в общественном сознании как фактор выживания еще больше, чем раньше. Так, платформа Geekbrains, в период с середины марта по июнь 2020 г. увеличила количество студентов на 740 %. Дополнительно у аудитории сформировался новый запрос – на получение полноценной новой профессии на длительных, а не краткосрочных курсах, и на трудоустройство и карьерный рост после получения образования.
По данным исследования Deloitte 42 % опрошенных руководителей ожидают увеличения или значительного увеличения условных сотрудников в ближайшие три – пять лет. К условным сотрудникам относятся представители прекариата: фрилансеры, сотрудники, работающие на удаленной/ дистанционной форме занятости без официального трудоустройства и другие категории. Почти половина опрошенных руководителей (43 %) считают, что в ближайшее время роботехнические сервисы и когнитивные технологии затронут сферу их профессиональной деятельности. Три четверти опрошенных руководителей (76 %) ожидают автоматизации и цифровизации многих трудовых операций, что потребует новых навыков у персонала в ближайшие три года.
По данным Исследования социальных установок и диспозиций населения России к новым формам занятости, проведенного Всероссийским научно-исследовательским институтом труда и СПбГУ в 2017 г., 56 % респондентов в возрасте от 18 до 29 лет выбрали работу только для себя как наиболее предпочтительный для них вид деятельности (предприниматель, самозанятый, фрилансер). Такое трудоустройство, по их мнению, дает возможность самостоятельно выбирать место выполнения рабочих функций, регулировать продолжительность рабочего времени и объем работы. В этой возрастной группе также был самый высокий уровень готовности к обучению и освоению новой профессии по сравнению с респондентами других возрастов. При этом 41 % респондентов готовы учиться, получить новую профессию за свой счет, что является самым высоким показателем среди всех возрастных групп, и только 4% высказали мнение, что обучение не требуется.
Практически неизученной остается еще одна траектория прихода в профессию – без предварительного обучения. В данном случае профессиональная ресоциализация происходит в ходе практической деятельности лишь иногда закрепляется получением формального образования.
Изменение сферы профессиональной деятельности, профессионально-квалификационная мобильность рассматриваются в современном обществе как некие глобальные тенденции. Нестабильность социально-экономической ситуации, мощные скачки технологического развития и прочие сложно прогнозируемые факторы можно рассматривать как первопричины запроса населения на смену профессию или получения дополнительных профессиональных навыков в разных сферах профессиональной деятельности. Однако неизбежность гиэкономики и макро- перестройка условий труда и занятости могут привести к утрате профессиональной идентификации многими работниками. Возникает новая система требований к субъекту труда, выходящая за рамки его текущей профессиональной социализации, которая требует адаптации субъекта, а, по сути, ситуативной ресоциализации (например, цифровизация общественных отношений и требования цифровой экономики к человеку, профессионалу). В таких условиях неадекватными оказываются алгоритмы привычного социального поведения (без представленности в виртуальном мире сложно представить профессионала); нарушается текущая деятельность (трудовая, учебная и др., запрос на (цифровые компетенции, навыки 21 века); размыкается круг привычного общения (удаленная работа, дистанционная занятость) и пр. Одновременно с этим происходит переход от ценности монопрофессионализма на полипрофессионализм, появляется запрос на специалистов, которые готовы к смене профессиональной деятельности в новых условиях.
Все это свидетельствует о необходимости более пристального изучения феномена профессиональной ресоциализации работников, особенно в условиях растущей квалификационной ямы цифровой трансформации. Профессиональная ресоциализация в условиях цифровизации представляет собой процесс приобретения, расширения или пополнения индивидами необходимых цифровых компетенций, в том числе компетенций цифровой экономики. Основными факторами успешной профессиональной ресоциализации работников в целом становится наличие развитой инфраструктуры образовательных сервисов, платформ, организаций и программ, которые выступают агентами ресоциализации, и свободный доступ к ней для всех категорий лиц, находящихся в процессе профессиональной ресоциализации. На микроуровне важным фактором выступает наличие мотивации, осознанные действия и, возможно, страх неизвестности и нестабильности.
В данном контексте важно определение взаимосвязи смены профессии и получения профессионального образования. Авторы выделяют несколько вариантов такой взаимосвязи. Получение высшего или среднего профессионального образования по новой профессии с последующим переходом в данную профессию. Вторая траектория предполагает получение краткосрочного образования перед переходом или в начале перехода в новую профессию. Третья траектория прихода в профессию – без предварительного обучения. И если первые две могут быть подробно изучены в силу наличия множества фактов и наблюдений, то в отношении третьей практически отсутствуют какие-либо данные.
Интерес представляет и активно формирующийся сектор онлайн-занятости и цифровых профессий, в котором прослеживается постепенный переход от третьей к первой траектории взаимосвязи профессиональной ресоциализации и профессионального образования.
Галина Алексеевна Банных – кандидат социологических наук, доцент, доцент Уральского Федерального Университета им. первого Президента России Б.Н. Ельцина, Екатеринбург, Россия
Светлана Николаевна Костина – кандидат социологических наук, доцент, доцент Уральского Федерального Университета им. первого Президента России Б.Н. Ельцина, Екатеринбург, Россия
Материалы данной статьи не могут быть использованы, полностью или частично, без разрешения редакции журнала «Социально-трудовые исследования». При цитировании ссылка на ФГБУ «ВНИИ труда» Минтруда России обязательна.